Есть ли свой язык у касаток
Дело было в Антарктике, в один из китобойных сезонов. Стадо из нескольких тысяч касаток вошло в район, где действовала рыболовная флотилия. Убивая рыбу поблизости от рыболовных судов, касатки сделали невозможным дальнейший промысел. Рыбаки запросили по радио помощи у китобоев. Китобойная флотилия выслала несколько китобойцев. Был сделан один-единственный выстрел из гарпунной пушки. Через полчаса на площади более пятидесяти квадратных миль по соседству с китобойцами не осталось ни одной касатки, и после этого ни одна касатка не заходила в этот район, где находились суда с гарпунными пушками. Однако рыболовные суда, стоявшие в отдалении от китобойцев, по-прежнему страдали от касаток.
Интересен и тот факт, что как рыболовные, так и китобойные суда были переделаны из корветов, участвовавших во второй мировой войне. Таким образом, на вид они были совершенно одинаковы, и единственным заметным различием была гарпунная пушка, помещавшаяся на носу китобойца.
И в самом деле, создается впечатление, будто киты смогли в течение получаса сообщить приметы китобойного судна другим китам и что это заставило множество особей немедленно и надолго изменить свое место пребывания.
Ясно, что поведение китов отличается от поведения косяка рыб, внезапно меняющего направление в результате использования каких-то неизвестных средств связи. Стадо касаток распространило приметы опасного предмета — гарпунной пушки. Можно представить себе минимальное количество информации, необходимое для такого «описания», и сравнить ее с информацией, передаваемой косяком рыбы.
Весьма вероятно, что умирающая касатка своим криком предупредила об опасности товарищей, находящихся с ней рядом. Во всяком случае они были свидетелями катастрофы. Допустим, что они были просто свидетелями событий, а затем каким-то образом сообщили о них другим животным. Приведем воображаемый и, безусловно, вольный перевод этого сообщения: «На некоторых судах торчит спереди какой-то предмет, из которого вылетает острая штука; эта штука вонзается в наши тела и взрывается. К ней привязана длинная веревка, при помощи которой нас могут втащить на судно».
Находящихся поблизости неопытных и неосведомленных животных они предупреждают: «Держитесь подальше от посудин, у которых спереди есть такая штука, — она может поразить вас на расстоянии стократной длины тела (возможно, киты используют какие-то другие меры длины), если она направлена на вас». Все животные, получившие такое сообщение, начинают наблюдать за носами судов и спокойно продолжают охоту в непосредственной близости от тех судов, у которых нет этого выступающего предмета.
Теперь сравним этот «разговор» с «разговором», который возможен в косяке рыб. Одна рыба, вожак, может воскликнуть: «Правый поворот!» — и все резко поворачивают направо. Команда подается и выполняется в течение полусекунды или и того меньше.
Поведение касаток совершенно иное. Прежде всего происходит передача большого количества информации, относящейся к касаткам и к посторонним предметам, которые касатки отличают от других сходных предметов, находящихся поблизости. Эти другие предметы обладают некой особенностью, которая таит в себе опасность, и касатки сообщают, что они опасны. Другие касатки должны поверить полученной информации и обдумать ее, а затем, если возникнет необходимость распознавать предметы, о которых им только что сообщили, они должны сами делать дальнейшие наблюдения. Для передачи информации необходимо довольно много времени — по крайней мере несколько минут; поведение же китов меняется надолго, на много часов. В данном случае речь идет не о простом повороте направо или налево, мы имеем дело с целой системой поведения, которая предусматривает умение отличить опасные предметы, которых надо избегать, от похожих, но неопасных предметов, которых сторониться не следует.
Случай, свидетелем которого был один из научных работников Института китобойного промысла в Норвегии, заставляет поверить, что у касаток, возможно, есть свой «язык», посредством которого они описывают события и предупреждают о них своих сородичей.
